Яна Ческидова

​

СВЕТ УСКОЛЬЗАЮЩЕЙ КРАСОТЫ

 

  Это история человека, сделавшего самого себя.

Сделавшего самого себя Художником, вопреки всему

и всем. Это история стойкого оловянного солдатика,

пережившего пожар и сохранившего себя личностью.

И в этом тоже есть большая смелость.

 Я знаю оренбургскую художницу Галину Резанову

уже давно, лет двадцать. Представление о ней и ее

искусстве складываются  у меня из фрагментов.

(В силу обстоятельств я бываю в Оренбурге нечасто).

Фрагменты тасуются как колода карт. Что-то уже

выпало из памяти, что-то  нет.

 Помню ее цветущей женщиной, когда мы, студентики

художественного училища, приходили на обсуждение выставок художников, проходивших в стенах старого музея на ул. Правда. Помню лукавую улыбку, необычный разрез ее восточных глаз, крутой абрис лица. Помню первые ташлинские картонки, в них всегда был свет.

 Вот она 40-летняя, сидит в мастерской Глахтеева, улыбается. Рисовать умеет,  так, как надо рисовать для текстиля. Но что-то не так в ее размеренной жизни с московским институтом за спиной и работой на шелковом комбинате. Ей не хватает  творческой свободы и художественности мышления. Это привлекает ее к художникам Академии Садки, провозгласившими принцип художественности главным в Искусстве.

 Помню ее первые рисунки, первые попытки овладеть  ускользающей красотой.  Ее живопись напоминает мне примитивного художника, который бросает вызов всем и начинает развиваться. С тех пор она постепенно овладевает пластическим мышлением и находит свой неповторимый стиль. Это – очень трудно рядом с такими мастерами как Ирида и Геннадий Глахтеев. Но Галина Петровна не пасует. Жизненные неурядицы и проблемы делают из нее борца, вернее, бойца, стойкого оловянного солдатика от искусства. Она по возможности старается рисовать с натуры, много рисует женскую обнаженную натуру. Свой идеал красоты она нашла в близкой родственнице – Наде. И теперь миру предъявлен хрупкий эталон  изящной красоты в образе милой девушки, романтично закидывающей голову назад. Здесь есть что-то от Модильяни. Длительная работа над этой темой показала, что увлечение итальянцем неслучайно.

  В ее работах незримо присутствует ее друг и учитель – Геннадий Глахтеев. Вообще, говоря, о Галине Резановой, хочется  рассказать историю дружбы-преданности, дружбы-любви с человеком, который моложе ее и мощнее ее талантом.  Она всегда рядом с ним. Она не раздавлена Глахтеевым, не ходит в его подражателях. Я не замечала в ее работах ни одного приема, которые он показывал нам в художественном училище. Всегда рядом с его мощным потоком течет ее чистый ручей. Знаю скептическое отношение к ней со стороны других художников: начинать в 40 лет поздновато, и у кого учиться? У Глахтеева?!? Но она начала, мучительно ища свой стиль, свою индивидуальность.

  С годами Галина Петровна пришла к самой себе. Ее стиль можно назвать художественным примитивом, если вообще так говорят. У нее есть простота, доходящая до гениальности. Иногда мне хочется дорисовать ее работы, населить пустые пространства ее пейзаже своими персонажами. Иногда я думаю, что она специально оставляет много пустоты. Она как-бы боится что-то нарушить в полотне  и всегда внимательно выстраивает  его пространство. Свет и тень,  как правило, соседствуют в ее работах.

  В картинах Галины Резановой нет суровой апокалиптичности  Ириды, пронзительности и просветленности Глахтеева. НО! Она всегда прислушивается к словам Глахтеева, переделывая что-то лишь в соответствии с собственным замыслом. Часто я была свидетелем их споров, она имеет свою точку зрения и ее отстаивает. В этом  тоже есть  смелость. Ей интересно рядом с Мастером, тепло и уютно рядом с его Музой. Ей интересно общаться с молодыми, ей интересен опыт коллег, к ее мнению прислушиваются зрелые художники. Она уже авторитет. Но не думаю, что она относится к этому столь уж серьезно. Галине Резановой просто интересно жить и работать.

    Я гляжу на ее поздние работы и вижу в них стремление найти новую, созвучную себе,  уже зрелой женщине, интонацию в искусстве. Сейчас в ее работах больше деталей: мир, оказывается, состоит из симпатичных мелочей! В ее работах появляется сюжет, который можно пересказать словами. Мне нравится, что с годами я нахожу меньше ссылок  на известных художников. Больше вижу ее собственные миры и мифы. Любимые темы Резановой не изменяются с годами: это природа Архыза, ТАшлы,Садков, Колтубанки, собственная мастерская и Надя. Конечно, каждый шаг она соизмеряет с Мастером. Общение с ним раздвинуло горизонты ее таланта: она стала писать стихи, философски осмысливать свои и чужие поступки, находить так часто неуловимый смысл жизни – и в этом ее жизненный подвиг.

                                               

 Ирина  Черковская, июнь 2005г.